Совиные наблюдения

Угрустившись от текстов, чувствую некую вину, что многое припечатала грифом "не стала бы читать детям". Задумалась, чему, кроме стилистически крепкого текста, надо сказать решительное "да". Чего я жду от книги (для детей и подростков) ?

Чтобы было радостно, тепло, хотелось любить мир, петь, смеяться, творить, действовать.
Или - чтобы было мучительно от этической дилеммы, грустно, жалко героев, хотелось любить и защищать обиженных, быть лучше, помогать, оберегать, - действовать.

В общем, хочется любви, радости, мира, долготерпения, благости, милосердия, веры, кротости, воздержания... Это Апостол написал.  И чтобы пробуждались лучшие чувства. Это написал поэт.
С ними не поспоришь.

Наиль Измайлов. Убыр.
Как явствовало из предыдущего поста, читать"Убыра" оказалось крайне тяжело. Постоянные убийства, гонки за мертвецами, от мертвецов, "зомбаки" и сцены убийства не привлекают и не радуют даже при "подложке" из благородной цели спасения родственников. Буквально ещё два слова про плюсы и минусы текста. Мне очень понравился слог. Пока не дошло до кровавых кошмаров, испуг нагнетался умело и тонко. Но дальше уже такой перебор, что непонятно, кто куда бил, что ломал, как задыхался, что лопалось в теле... У Стругацких "папаня" с кладбища в эпизоде - в эпизоде - опрокидывает стаканчик, и этого за глаза хватает для крупной дрожи и леденения спины. А тут - многостраничное подробное "мочилово", абсолютое зеркало фильма ужасов. Неинтересно и вязко.

( Read more... )

Моё косноязычие меня догнало: о книге говорить крайне трудно. Всё-таки чего-то недопонимаю в этой повести. Размышляя, посоветовала бы детям, прихожу к выводу, что, наверное, нет. Совсем-совсем плохой родитель, сведённая на "нет" его любовь и самопожертвование - привлекательная картинка для подростка, но какая-то уж чересчур лубочная. Да и оправдание подростковой жестокости: "ты, папа, тоже был готов на убийство" - сомнительное. Получается, что главный герой и не эволюционирует душевно к концу повествования, а только чувствует бесконечную вину перед сыном и клянётся впредь его задабривать. А тот будет по-прежнему прав, потому что папа ради него был готов на многое. Какой-то рост... сомнительный. Однако как лихо закручен сюжет, как искусно держат в напряжении читателя!  Если кто-то уже прочитал, выскажитесь, интересно.
Это глубокое ИМХО, подробное рассмотрение с цитатами - ниже.

Цыбиков Чингиз; Жигмытов Цокто. Бабайка, шорт-лист премии "Книгуру".
Осторожно, спойлеры.

Похоже, авторы повести задались целью оправдать книгу как пространство действия, не уступающее фильмам и компьютерным играм. Вестерн, боевик, игра-«стрелялка» … представили? Примерно то же, но в словах разворачивает перед нами «Бабайка». Те же крупные мазки в обрисовке героев, скупо набросанные обстоятельства действия, лишь цвет, заданный цвет, да статичный мир с одной-двумя характеристиками ярко светятся перед нами на «экране» повести.

( Read more... )

Наваляла три километра, сюжет пересказала, цитаты привела, так что тем, кто собирается читать оригинал - непосредственно на книгуру. Но я под очень большим впечатлением, промолчать не могла.
( Read more... )

Посмотрела несколько фильмов про "особых".

( Read more... )

( И дочитала )

И о религиозном. Так получается, что каждый год я пишу про рождественские песни, поделки и книжки. Но их набор, как и состав читателей, меняется, так что, может, кому пригодится.

( Read more... )

Конечно, что-то я забыла, так буду дополнять. А что у вас рождественского? Делитесь ссылками.

Не знаю, как записывать объём всего читаемого тоненького и читаемого урывками. Тогда уж просто, что чаще всего было приносимо. * - впервые, Б - библиотечное, К - с комьютера. Маше 3 года 1 месяц.
( Read more... )

За время отпуска прочла

( Read more... )

"Возлюби" читала первый раз, и она очень понравилась. Как ни странно, в ней больше надежды, чем в "Трёх товарищах", хотя дело происходит уже в конце 30-х, когда Гитлер в Германии, а по свету скитаются тысячи немецких евреев, изгнанных из страны и ненужных ни в одном государстве. И всё-таки, любовь побеждает.

Рубен Давид Гонсалес Гальего. Белое на чёрном.

Перечитывала. Необыкновенно сильный человек, обыкновенные истории советского ужаса ненужности любого. Обязательно читать подросткам в качестве прививки терпимости и сочувствия.

Дафна дю Морье. Ребекка. Мэри Энн.

Первую мне задали в качестве домашнего чтения по английскому, но я её не нашла и преступно прочла на русском. Спокойная размеренная английская проза, до того безэмоциональная, что завораживает. Однако же, страсти в повествовании кипят, просто поразительно, как можно настолько сдержанным языком, словно прочерченными по линейке прямыми, рисовать причудливо закрученные события. Странная история Золушки, девушки-компаньонки, встретившей принца - владельца занменитого богатого поместья. Одно "но" - золушка приходит на место погибшей первой жены, умницы и красавицы, которую любили, казалось, все. Сравнения избежать невозможно. Борьба за положение хозяйки, интриги прислуги, но главное, - непонятная печаль, снедающая возлюбленного, новые улики в истории гибели первой жены (Ребекки) и... развязка совершенно необычна. Оказывается, под английской чопорностью скрываются такие страсти и тайны!
Прочесть было любопытно.

Мэри Энн читать совершенно невозможно. Тем же холодным языком написанная (видимо, реальная) история богатой содержанки. Подробности, бытовые, детали, расчётливость... Без интригующего криминального сюжета "Ребекки" всё это очень нудно.

Перечитала, чтобы пересказать Саньке, «Алые паруса». Никогда не обращала внимания, что повесть написана в 1923 году. Это значит – послереволюционные Советы, голод, пропаганда, продразвёрстка, раскулачивание, идеологические собрания… и далее – по тексту «Собачьего сердца». И вдруг – столько романтики, обаяния, мечты. В прошлом году, перечитывая булгаковские дневники, я очень прониклась обстановкой и понимаю, что не только он носил ботинки на картонной подошве и питался чем придётся, да если повезёт. Но Булгаков при этом – феерический, острый, злой. А Грин весь летящий и воздушный. Кого мы ещё знаем из той поры? Маяковский – трагедия, Блок – трагедия, Есенин – всё понятно... Олеша. Мандельштам. Всё - боль, сила, острота. Откуда у Грина эта неприземлённость, при всём ужасе жизни?

И не могу отделаться от вопроса, как бы в это время писала женщина. Цветаева и Ахматова – довольно трагически. А что бы написала Александра Грин?

И вот смотрите, какая у Грина ночь: "Огни деревни напоминали печную дверцу, прогоревшую дырочками, сквозь которые виден пылающий уголь".